Мет Уаймен - За стеклом [Коламбия-роуд]

36

— Я должен тебе кое-что объяснить, — заявил Слим, войдя в спальню. Даже если он собирался сказать, что пройдет по горячим углям, только чтобы быть со мной, то умолк, едва его органы чувств догнали язык, потому что в спальне больше не вспыхивал фальшивый неон. Ее освещала лишь усыхающая полоска света из коридора, окончательно пропавшая, когда дверь защелкнулась. Какое-то время темнота казалась абсолютной, но затем стал заметен просеянный сквозь жалюзи лунный свет, уподобивший нашу постель шкуре зебры. Такой и увидел меня Слим, когда его глаза привыкли к темноте: лежащей с подоткнутым под самый подбородок покрывалом.

— Ты уже выключила ноутбук, — заметил он. — И что бы я без тебя делал?

— Наверняка выжил бы как-нибудь, — сказала я.

Слим принялся расстегивать свою гавайскую рубаху.

— Тебе что, холодно?

Холодно ли мне? Да при виде омовения, которое Слим провернул у кухонной мойки, мое сердце обратилось в ледышку, а чувства угрожали застыть хладным камнем, ведь я лицезрела, как заодно он подтерся чайным полотенцем. Это бытовое злодеяние настолько меня потрясло, что я даже не заметила, как Слим покинул кухню, и тупо глядела на опустевший экран, пока звук шагов на лестнице не вынудил меня спешно замести следы. Застань меня Слим за шпионажем, не знаю, кто из нас первым сгорел бы со стыда — он или я. Ничего не оставалось, кроме как захлопнуть крышку ноутбука, поскорее забраться под одеяло и злиться на саму себя. Я пришла домой, чтобы бросить парням спасательный круг, уберечь их от взбесившихся камер и от себя самих, но теперь уже не видела выхода ни для кого из нас. Тотальная слежка не позволяла предвидеть развитие событий. Слим уже вылезал из камуфляжных брюк, и мне ужасно хотелось остановить его, но я не могла. К тому времени как я решила, что делать с незримой публикой, он уже прижимался ко мне под одеялом. Исходящий от него характерный запах лимона также не способствовал проветриванию моих мозгов.

Слим уложил руку мне на бедро и тут же в изумлении оторвал голову от подушки.

— Циско, тебя явно знобит! — Он заглянул под покрывало и затем снова поднял глаза — так, словно узрел там нечто ужасное. — Или это новая мода?

Я юркнула в постель в одежде и теперь оказалась загнана в угол. Так дальше продолжаться не могло, но вместо того чтобы играть на публику, я постаралась выжать как можно больше из создавшегося положения. Набросив покрывало на наши головы, я придвинулась к Слиму и нащупала его ухо.

— За нами наблюдают, — прошептала я.

— Знаю, — выдохнул он в ответ, словно осознав причину моих ухищрений. Я чувствовала, как он приподнимает одеяло, одной рукой делая пещерку, чтобы я могла видеть все до изножья кровати.

— На экранах видны только наши ноги, — сказал Слим, и я вспомнила, что он еще блуждает впотьмах. — Если не снимать носки, то мы всегда в полном облачении, даже если одеяло соскользнет.

— Ты что, улегся в носках?

Как будто в этом все дело. Да и вообще, странно слышать подобный упрек от дамы, забравшейся под одеяло в платье, которое она носила весь день. Так или иначе, но если Слим надеялся на удачу, пытаясь смягчить меня, то он вновь потерпел поражение.

— Это все проклятые любители обсасывать со всех сторон пальцы ног, — сказал он, явно недоумевая, отчего я так настаиваю на том, чтобы говорить шепотом. — Не поверишь, но некоторые из них просто забрасывают меня электронными письмами. Дают полезные советы, как избавиться от грибка. А также сообщают основные правила ухода за ногтями. Будто мужику стоит об этом беспокоиться.

— Это не шуточки, — выдавила я еле слышно. — Мне нужно рассказать тебе кое о чем.

Слим приподнялся на локте. Я решила, что он устраивается, чтобы лучше меня слышать, но вместо этого парень зашептал сам:

— Утро вечера мудренее. Взойдет солнышко, и вещи перестанут казаться такими мрачными. — На какой-то миг я поддалась. Под одеялом было практически ничего не видно, а присутствие Слима словно оборачивало меня защитным коконом, спасая от любопытных глаз.

— Знаешь, — снова заговорил он, теперь уже чуть слышно, — неважно, что на тебе надето, когда ты просыпаешься утром, все равно это самый лучший твой наряд. Иногда я встаю пораньше просто для того, чтобы взглянуть на тебя. Твои ресницы расходятся, ты открываешь глаза, и в комнату возвращаются свет и краски.

Я сцепила руки у него на шее, притянула как можно ближе и сразу выпалила самое главное:

— Ты меня любишь? — спросила я, и мне вдруг стало наплевать, слышит ли нас кто-нибудь еще. Мне о многом предстояло ему рассказать, но перво-наперво я хотела убедиться в самом главном. Мне это было необходимо. — Потому что я люблю тебя, Слим, но ты для меня по-прежнему одна сплошная загадка.

Дреды Слима скрыли наш поцелуй от всего окружающего мира. Глубокий, тщательный поцелуй, на который я с готовностью отвечала, пока Слим не прервал его. На губах его растворились три слова, которые я не совсем расслышала, поскольку как раз в этот момент он вывернулся из моих объятий. Я подняла голову от подушки, услышала, как Слим бормочет под покрывалом нечто похожее на мантру, и удивилась: куда это он собрался? И затем подскочила в ужасе, почувствовав, как его ладони забираются под мою юбку, нащупывая трусики.

— Да что случилось? — спросил Слим, стоя на коленях над опустевшей простыней. Тряхнув плечами, он избавился от наброшенного на спину одеяла. — Я что-то не то сделал?

— Мы можем поговорить об этом снаружи? — Я вжалась в изголовье кровати; дальше была только стена.

Кажется, Слим утратил дар речи и к тому же немного растерялся. Он подтянул колено к груди, уже слегка обеспокоенный своей наготой.

— С тобой все в порядке?

— Нет, — фыркнула я, озадачив его еще больше. — Я чувствую себя шоколадным яйцом.

— Вот оно что. — Слим изобразил гримасу, но при этом слегка расслабился. — Ты разозлилась на меня за то, что я сожрал последнее?

— Я не это имела в виду! — Рывком соскочив на пол, я чуть не увлекла его за собой. Гнев потащил меня через комнату, вокруг постели, но унижение быстро его нагоняло. И дело было не только в любимой теории Слима, основанной на практике. Больше всего меня уязвляло то, что он верил, будто способен все исправить, если хорошенько постарается. Ладно. По крайней мере, я одета. В подобный момент нет времени на одевание.

— Если дело только в шоколаде, — заговорил Слим, — я выскочу на улицу и раздобуду его, прямо сейчас. Даже если придется топать в центр.

— Раньше надо было думать!

Я рванула дверь на себя. Свет озарил кровать, заставив Слима инстинктивно прикрыться: одной рукой он защитил глаза, другой — гениталии.

— Теперь уже слишком поздно, и это касается множества вещей.

Человек, после мытья посуды сунувший свой детородный орган в лохань с мыльной водой и хваставший перед моим братом вещами, которых не было и в помине, казался теперь таким беззащитным. Почти беспомощным. Голый от лодыжек и выше, он был безоружен перед пристальными взглядами посетителей сайта.

— Поздравляю, — сказала я, думая о наших зрителях. — Мы с Павловым пережили самый большой конфуз в своей жизни на озере в Италии. А ты только что выставил себя в глупом свете, прямо здесь, в собственном доме!

— Циско, но мы в «мертвой зоне»… Куда же ты?

— Прочь, — бросила я, прежде чем хлопнуть дверью. — В оффлайн.

Мисти Вентура повела бы себя иначе: столкнувшись с парнем, который пытался бы подступиться к ней, как к шоколадному яйцу, эта девица ответила бы ударом ноги в высоком прыжке или просто свернула бы подонку шею. Сомневаюсь, чтобы она сбежала по лестнице, как я; вместо этого Мисти выскочила бы в окно, сделав обратное сальто, или же выбралась бы на крышу — скорее всего, с перекинутым через плечо Павловым в придачу. Впрочем, Мисти была героиней в жанре экшен, она обладала длинными конечностями и не существовала за пределами экрана. В отличие от нее, у меня была жизнь, выходившая за отпущенные виртуальной красотке границы. У меня имелись чувства, с которыми приходилось бороться, совершая порой ошибки, но у меня были также и друзья, — и этим мы с нею различались. Мисти Вентура зализывала раны, отыскивая разбросанные вокруг аптечки; я же поплелась к нитке гирлянды, обрамлявшей прилавок в конце нашей улицы, к единственному еще работавшему в столь поздний час лотку с невообразимым количеством бутонов. В «Денежном залпе» не найти такого вот флориста и дилера в одном лице, человека-гору, который ради меня с готовностью плюнул на ночной бизнес, помог привести в порядок мысли и чувства, а также выделил комнату в своей квартирке, сказав лишь, что я могу оставаться в ней ровно столько, сколько захочу. Мисти не могла похвастать подобными пустяками — теми волшебными мгновениями, что помогают вращаться мирозданию нашей реальности. Каждому необходим друг вроде Добряка.